Каждый приезд в реабилитационный центр окатывет новыми мыслями. Ездит либо брат самостоятельно, либо мама с ним. Но меня все же это касается. Сегодня мама рассказала, что в палате находится молодой мужчина, лет 30 ему, похожая травма, умеет замыкать колени, ходить с упором, ну и прочие, непонятные обычному человеку, вещи. Только вот он старается ограничивать себя в еде. Худой настолько, что укол в ягодицу, и игла натыкается на кость. Хочет себя уморить. Когда ты имеешь ограниченную подвижность, белки и углеводы не просто дают тебе силы, они составляют твою жизнь. Без сил никуда не двинешься. И подобное ограничение по еде говорит о глубоко личном решении, мама предположила суицид, просто не решается пока. Прошлогодняя поездка показала, что такие случаи, увы, не редкость (тогда мужчина после инсульта просто выбросился из окна 6 этажа). Фраза, которой мы зачастую с мамой спасаемся - все в этом мире относительно. Когда живешь в своем устоявшемся мире, изменение обстановки покажет, что так живут далеко не все. Мама того молодого мужчины ведет себя неправильно. И тут надо сказать, что родственникам травмированного человека всегда требуется время на адаптацию своего поведения, мировоззрения, мыслей. Это всегда занимает время. А обычно его попросту нет. Максимум время, которое отводится на восстановление в больнице. Это до 3 месяцев, в тяжелых случаях - больше. И с такими родственниками никто не работает, врачи жестоки, потому что знают, насколько нелегко соединить кости, нервы, хрящи, шуруп, трансплантат, скобы в единое. И задача врачей просто не размазать свою человеческую сущность на одной операции, поскольку в день по 2-3 операции, стоя 8-20 часов.
Возвращаясь к поддержке могу предположить, что психологической будет маловато, психотерапевтической для начала, по мере физического окрепления - возможен гештальт. Почему это нужно - потому что все роли назначенные природой и социумом меняется моментально. Понимать, что тебе нужно извернуться и помочь травмированному, чтобы его не обидеть, дать уверенность в том, что все впереди, надо только работать, поддерживать каждый тренировочный день, помимо этого ты сам для себя определяешь себя, свое отношение, свою жалость, что ты с ней можешь сделать, как перемодифировать, как достать то, что травмирует тебя и поработать с этим, потому что непременно тот человек, которому ты помогаешь, до этого дойдет в тебе, и нужно очень осторожно пройти этот момент слабости в самом себе. Если не в состоянии комфорта, то в состоянии минимального обоюдного нанесения вреда.
Не буду вдаваться в структуру личности по Фреду-Юнгу, но настигла мысль, что в общении практически достигается обоюдный прямой контакт с бессознательным, Я. И это очень больно и растерянно. Я до сих пор вспоминаю свою реакцию первых дней после операции. Раньше мне хотелось обнять в охапку и рыдать, сейчас мысленно стараюсь вести за руку, найти тот путь, который нам предстоит пройти.